В пятницу, 5 апреля, Рязанский областной театр драмы представил зрителям премьеру – спектакль «Моя любимая обезьянка» по пьесе английского драматурга Ника Дарка.

В своей новой работе с рязанскими актёрами известный режиссёр Сергей Виноградов обратился к теме взаимоотношений между мужчиной и женщиной, мужа и жены, в которых, согласно общепринятому мнению, один любит, а другой – позволяет себя любить. Именно к числу последних относится герой спектакля Хэнк (Александр Зайцев). Вся его жизнь – бесконечная гонка по трассе жизни за призрачной мечтой – заработать как можно больше денег. При этом о чувствах любящей его женщины, Долорес (Марина Мясникова), которая ждёт его из поездок, он забывает, относясь к женщине, как к привычной вещи, надоевшему домашнему питомцу, доставляющему физическое удовольствие, забавляющему, но не больше. Гораздо более трепетно Хэнк относится к своему настоящему питомцу – домашней обезьянке, другу юности, с которыми связаны воспоминания о прекрасной юности. Смерть животного, с которого начинается спектакль, становится для него первым признаком катастрофы – ведь простившись с другом юности, Хэнк не может начать жизнь с «чистого листа», вернуться к себе прежнему – ведь он давно уже превратился в животное, перестав воспринимать Долорес именно как любимую женщину. Именно отсутствие любви разрушает в прах все попытки Хэнка повернуть время вспять, обставив это возвращение знакомыми атрибутами, и ведёт к катастрофе – не сумев дать Долорес любви, но и не сумев справиться с инстинктом собственника, он зверски убивает женщину, стремящуюся разорвать тяготящие её отношения. И даже после этого, всё его отношение умещается в одно кратное выражение «моя любимая обезьянка».

Вердикт, который режиссёр выносит семейным взаимоотношениям, тем суровее, что сам процесс их препарирования с выяснением отношений, натуралистичными сценами вынесен на сцену. Последнее в значительной степени является провокацией зрителя – предложением задать себе вопрос о том, не утратили ли отношения прежней свежести, и есть ли они вообще, не превратились ли Вы в животное?