На земле обетованной третий год в режиме нон-стоп идёт фестиваль «Театральный дивертисмент». Его участником Рязанский театр драмы стал в начале февраля, выступив в пяти израильских городах со спектаклем «Школа соблазна». Наши бывшие соотечественники, видимо, испытывают ностальгию, вспоминая свою прежнюю родину, и охотно приглашают русскоязычные театры с постсоветского пространства.

Делегация Рязанского драматического приехала в субботу, когда в стране шаббат. Увидев в гостинице на столах нарядные скатерти, свечи, кошерные угощения и вино, наша труппа наивно решила, что это именно им устроили такой торжественный приём. Кстати, без сюрпризов и правда не обошлось: в аэропорту блюдом с клубникой рязанских гастролёров встречал бывший заведующий музыкальной частью нашего театра Михаил Шапиро. «А чем ещё вас можно удивить в феврале?» — мотивировал он свой выбор.

ПОЧЕМУ ВЫ ТАК ТРЯСЁТЕСЬ И ПОТЕЕТЕ?

Внутренние проблемы в Израиле сказались и на нас: из-за обострившейся войны с арабами билеты оказались в два раза дешевле, при этом нас предупредили, что неизвестно, случатся ли все пять спектаклей, будет видно по обстановке. Но гастроли удались: все запланированные выступления прошли с аншлагом. Случалось, зрители следовали за нами в другой город, чтобы посмотреть спектакль ещё раз.

Странно, но, несмотря на напряжённую обстановку, нас легко, без тщательного досмотра впустили в страну. Зато уезжали мы весело. Первый же специалист службы безопасности аэропорта спрашивает нас: «Вы группа?» Мы: «Ну да». «Сейчас мы сделаем для вас отдельный коридор», — гостеприимно обещает он. И вот мы стоим в этом коридоре минут 20, никто к нам не подходит. Потом подошли, стали меня расспрашивать, кто мы и что. Я пытаюсь показать договор, там же всё написано.

А они выясняют, в каких мы были городах. Поскольку приехал позже, всех городов я не помню, говорю, сейчас у своей группы спрошу. А они: «А что вы так трясётесь и потеете?»

 Заинтересовались задником: «Что это?» Чувствую, чтобы это объяснить, моего английского уже не хватает, зовём переводчицу. Она подводит меня к нашей труппе: «Вы всех здесь знаете?» Я: «Да». Они тогда вызывают Наташу Паламожных и задают те же вопросы про группу, города, задник… Параллельно к Роману Горбачёву подходит парень в форме и спрашивает: «Кто у вас лидер?» Он показывает на меня, и мы возвращаемся с очередным сотрудником аэропорта в наш «отдельный коридор» и снова выясняем ситуацию:

— Вы группа?

— Да.

— А что вас объединяет?

— Театр, — терпеливо объясняю я.

— Как давно?

— 225 лет, — произношу я с гордостью, после чего мой собеседник надолго зависает в глубоком раздумье…

Тут появилась переводчица: «Ой, извините за путаницу: он ждёт группу паломников, а это не вы!»

Но главным героем нашего отъезда всё же стал огромного размера полотняный задник весом в тридцать килограммов. Его нёс с собой сотрудник монтировочного цеха Роман Шершнев. Разговор с ним израильские служащие начали издалека: «Почему у вас так мало вещей – брюки, шорты и две майки? Вы же были в стране целых восемь дней!» — «Ну да, на неделю мне этого хватает», — ответил находчивый Роман. «А почему вы так трясётесь и потеете?» — «Болею», — не растерялся он. «Это ваше?» — спрашивают его, указывая на тяжёлую ношу. «Не моё», — говорит Роман, не желая присваивать казённое имущество. «А чьё? Ваше? Ваше?» — поочерёдно обращаясь к каждому участнику труппы, не унимаются таможенники.

Вопрос оказался риторическим, так что мы оставили израильтян в недоумении. А они оставили нам наш задник.

Улетая из Израиля, я вспоминал, как добирался сюда самолётом российской компании «Трансаэро». Стюардесса честно предупредила, что во время полёта всем лучше оставаться на своих местах: если нас собьёт вражеский истребитель, так легче будет идентифицировать пассажиров. И никто при этом не поинтересовался, почему мы так трясёмся и потеем.

ЦИГЕЛЬ-ЦИГЕЛЬ, АЙ ЛЮ-ЛЮ

Сами же гастроли были прекрасно организованы, и наш спектакль вызвал немалый ажиотаж, особенно заслуженная артистка РФ Татьяна Петрова, исполнительница главной роли. Зрительницы и правда отождествляли её с героиней пьесы, ставшей писательницей, и обращались за советами, засыпали её вопросами об отношениях с мужчинами. Мы в шутку советовали Татьяне остаться в Израиле ещё на недельку, чтобы провести встречи с «читателями» и проконсультировать всех желающих.

На этих гастролях реакция зрителей на спектакль, их живое участие в действии отличались каким-то новым, неожиданным взглядом на события. Пьесу принимали так же радушно, но смысловые акценты были смещены: смех часто раздавался не в привычных для актёров местах. Например, уморительно смешная роль таджички-гастарбайтера, которая всегда веселит российскую публику, далёким от наших реалий бывшим согражданам оказалась не очень понятной. Или есть в спектакле такая фраза: «А что такое женская жизнь как не цепь операций? Соблазнить, женить, не потерять, вернуть, отомстить, достойно похоронить?» В России женщины смеются в её начале, а израильтянкам почему-то особенно смешным показалось «достойно похоронить».

Когда закончился последний израильский спектакль, Татьяна Петрова вышла на улицу и, глядя на южную романтичную ночь, призналась, что устала, и всё же с удовольствием сыграла бы свой любимый спектакль ещё раз-другой. Честно говоря, мы все готовы были ещё немножко продлить себе лето в разгар зимы. Хотя погода преподносила сюрпризы: перед экскурсией на Мёртвое море нам объяснили, что там всегда хорошая погода, дождь бывает лишь раз в год, и всегда полный штиль. Однако мы добирались туда в сплошной ливень, а на море были такие волны, что экскурсовод признался, что для них это практически 9-балльный шторм. Но закончилось всё хорошо: пасмурная погода вскоре сменилась солнцем, и мы спокойно купались в неспокойном Мёртвом море.

Конечно, не обошлось и без потерь: на одной из экскурсий при осмотре древнего храма наша сотрудница, увлёкшись фотографированием, потерялась и оказалась в арабском квартале, где её наперебой приглашали угоститься и отдохнуть — всё по классике, цигель-цигель ай лю-лю. Она растерялась и испугалась до слёз, но, к счастью, вскоре мы её нашли.

А однажды мы остановились на площади, где было несколько магазинчиков. Народ прикидывал, куда бы пойти, и вдруг заметил, что с Александром Зайцевым, нашим заслуженным артистом РФ, творится что-то неладное: он буквально задыхался от смеха. Когда дыхание к нему вернулось, мы услышали фантастическую историю. Его жена фотографировала памятник верблюду — огромный, под три метра, исполин у самого края дороги. И когда она наводила объектив, памятник вдруг… повернул голову! Так мы познакомились с потомственной достопримечательностью Израиля — верблюдом Шушкой. Шушка I, Шушка II, Шушка III — все его предки носили то же имя и были такого же нереального исполинского роста. В Израиле даже выпустили почтовую марку с этим символом государства. Любопытно, что хозяева верблюжьей династии из поколения в поколение носят имя Иса.

И пусть мы были в Израиле всего неделю, но даже поверхностного знакомства с этой страной оказалось достаточно, чтобы проникнуться её духом, и сегодня мы часто возвращаемся мыслями туда, где нас ждут вечные Иса Исаич и Шушка Шушкович.

Семён Гречко, директор Рязанского театра драмы